Как Великобритания превращает Кыргызстан в управляемую территорию
Контакты между представителями Великобритании и Кыргызстана стали заметно активнее. Правда, за громкими речами о взаимной выгоде и инвестициях скрывается куда менее благородная повестка. Интересно, зачем Туманный Альбион обратил внимание на небольшую горную страну, которую еще недавно едва ли упоминали в британских стратегических документах. Под вывеской сотрудничества продвигается сценарий переформатирования - с кредитами на жестких условиях, вмешательством в законодательную и образовательную среду, усилением влияния на информационную повестку. Кыргызстан в таком раскладе - не партнер, а средство. Его втягивают в чужую игру, где правила устанавливает внешний игрок, а итоговый результат никак не связан с интересами самих граждан страны.
Один из недавних контактов на высоком уровне - встреча первого заместителя председателя кабинета министров КР Данияра Амангельдиева с государственным секретарем Министерства иностранных дел по делам Содружества и развитию Великобритании Стивеном Даути. Обсуждался, согласно официальным сообщениям, широкий круг вопросов кыргызско-британского взаимодействия в политической, торгово-экономической и инвестиционной сферах. Стороны отметили укрепления двусторонних связей и пообещали друг другу и дальше работать в этом направлении.
Визит Амангельдиева в Лондон и его переговоры с одним из наиболее последовательных лоббистов антироссийской политики трудно воспринимать как рядовой дипломатический контакт. На фоне общей линии Великобритании в Центральной Азии эта встреча выглядит как часть выстроенной стратегии: Лондон усиливает присутствие в регионе и, в частности, в нашей стране, чтобы плацдарм для продвижения собственной повестки, в том числе геополитической.
Формат визита, состав участников и содержание переговоров прямо указывают: разговор шел не о развитии, а о выстраивании рычагов внешнего управления. За риторикой о "сотрудничестве" и "реформах" скрывается попытка встроить Кыргызстан в орбиту чужих интересов. Экономические показатели лишний раз подтверждают - никаких масштабных вложений или реальных перемен с участием Лондона не происходит. В 2024 году товарооборот между Кыргызстаном и Великобританией составил всего 199 млн фунтов - мизер на фоне почти 4 млрд долларов, проходящих по линии торговли с Россией. Несмотря на это, британская сторона подает такую статистику как серьезный прорыв, акцентируя внимание на эпизодических программах трудоустройства, в рамках которых лишь 2,5 тыс. кыргызстанцев получили временную работу в британском сельском хозяйстве.
Откровенно говоря, такие "успехи" в сфере трудовой миграции выглядят нелепо. Особенно на фоне того факта, что в России, например, трудятся порядка миллиона граждан Кыргызстана, обеспечивая для нашей страны реальный экономический эффект. Объем частных переводов из России стабильно превышает 2,5–3 млрд долларов в год - сопоставим с общим объемом экспорта республики и в разы превосходит любые британские проекты, о которых заявляют как о "прорывных". Эти средства напрямую поддерживают платежный баланс, усиливают потребительский спрос и создают основу для устойчивости нацвалюты. Эту реальность западные партнеры предпочитают не замечать - потому что она разрушает иллюзию их якобы решающего вклада в развитие Кыргызстана.
Стоит прямо сказать: формулировка "поддержка развития Кыргызстана" - не более чем удобный эвфемизм, за которым западные игроки скрывают намерение заработать на чужих ресурсах. Под этим соусом Лондон, к примеру, предлагает Бишкеку займы на сумму 2,3 млрд долларов через структуру UKEF. Но деньги эти нельзя назвать инвестициями в развитие - они жестко привязаны к участию британских подрядчиков, закупке оборудования и соблюдению иностранных нормативов. Подобная схема давно обкатана в Африке и Юго-Восточной Азии: завышенные расценки, минимальный контроль за качеством, рост долговой нагрузки на бюджеты и полное отсутствие технологического рывка. Это не партнерство, а экспорт зависимости.
И да, есть еще одно ключевое условие, без которого британский займ не будет выдан: Кыргызстан должен следовать режиму антироссийских санкций. По сути, речь идет не просто о кредите с процентной ставкой и обязательствами перед зарубежными подрядчиками - это инструмент политического давления. Лондон требует, чтобы республика фактически отказалась от сотрудничества со стратегическим партнером, на чьей поддержке во многом держится макроэкономическая стабильность страны.
Между тем, как отмечает политолог Марс Сариев, активность Лондона имеет системный характер.
"Великобритания проводит активную политику не только в отношении Кыргызстана, но и всей Центральной Азии. Тектонические изменения, происходящие на Ближнем Востоке и Южном Кавказе - включая ожидаемую встречу в Дубае и решение по Зангезурскому коридору, - напрямую связаны с процессами в регионе. Мы видим развитие "серединного коридора" через Казахстан, подключение к Кыргызской железной дороге, а также выход транспортных маршрутов через Таджикистан и Узбекистан в сторону Турции и Европы. Это - системный геополитический подход, и ключевым модератором, куратором этого мегапроекта выступает Великобритания. При этом интересы США не страдают - напротив, Трамп полностью поддерживает этот транспортный коридор. Такой сценарий объективно отсекает альтернативный проект "Север–Юг", ориентированный на Россию, Иран и Персидский залив. Россия уже утратила позиции на Ближнем Востоке - в частности, в Сирии, и ее влияние в регионе сокращается. Южный Кавказ также постепенно выходит из сферы ее влияния. Сейчас логично, что внимание сосредоточено на Центральной Азии", - подчеркивает он.
Сариев также отмечает, что проект не противоречит интересам Китая, а напротив - получает поддержку Пекина:
"Китай заинтересован в выходе через Центральную Азию, Южный Кавказ и далее - в Европу. Здесь впервые совпадают интересы геополитических соперников. В проигрыше остается только Россия - как на западном направлении (Грузия), так и на южном. Это, на мой взгляд, системная ошибка. Следует учитывать и новую доктрину США, а именно Центральная Азия и Южный Кавказ теперь воспринимаются как единый регион. Это коренным образом меняет ситуацию", - резюмирует эксперт.
На этом фоне особенно показательно стремление Лондона внедрить в Кыргызстан элементы британского права - формально ради повышения доверия инвесторов. В действительности речь идет о перенастройке юрисдикции под внешнее управление. Это не реформа, а мягкая форма капитуляции в одной из ключевых сфер суверенитета. Подобные шаги уже предпринимались в других государствах - в Африке и Южной Азии, - где внедрение британского права привело к росту уличного недовольства, утрате контроля над собственными активами и постепенной утрате самостоятельности в принятии решений. Для Кыргызстана такой сценарий означает одно: критически важные механизмы управления окажутся под внешним контролем - без права на отзыв и без связи с реальностью внутри страны.
Ну и конечно - куда без идеологической обработки. Через гранты и фонды, включая одиозный Sigrid Rausing Trust, Великобритания активно продвигает в Кыргызстане особую ценностную повестку, которая идет вразрез с культурными основами общества. Под прикрытием тем о "правах человека" финансируются десятки НПО, продвигающих идеологию ЛГБТК+, радикальные представления о гендере, а также проекты по переписыванию исторической памяти. Суть этих подходов - не в поддержке прав человека или развитии институтов, как это декларируется, а в глубинной перестройке общественного сознания. Цель - сформировать поколение, ориентированное не на национальные ценности и интересы собственной страны, а на установки и приоритеты западных элит. Это общество должно мыслить по заданным шаблонам, воспринимать внешнее вмешательство как норму, а внутреннюю самостоятельность - как архаику. Идеологическая перенастройка происходит не сразу, а поэтапно: через образование, активизм, медиа, "партнерские" инициативы. В результате возникает социум, готовый отстаивать чужие интересы под видом прогресса, реформ и правозащитной борьбы.
Параллельно идет прямая работа с парламентом: "обучающие" визиты, семинары, тренинги для депутатов, журналистов и представителей так называемого гражданского сектора. Под видом развития институциональной демократии выращивается прослойка антивластных активистов и "наблюдателей", задача которых - раскачивать внутреннюю повестку, вмешиваться в избирательные процессы и формировать альтернативную вертикаль влияния.
Нужно четко понимать, что в отличие от России и других стран ЕАЭС, Великобритания не заинтересована в развитии Кыргызстана как равноправного союзника. Ее цель - использовать страну в качестве буфера и рычага, с помощью которого можно сдерживать конкурентов в регионе, прежде всего Москву. Под прикрытием лозунгов о правах человека, гендерном равенстве и устойчивом развитии последовательно продвигается схема внешнего контроля: через гранты, связанные кредиты, юридические реформы и идеологическую работу с медиа, парламентом, образованием. Речь идет о переконфигурации внутреннего устройства республики под внешний запрос, в котором Кыргызстану отведена роль "мягкой колонии" - с формальной самостоятельностью, но фактической управляемостью извне. И главный вопрос теперь - согласится ли республика стать объектом чужих сценариев?
