Профессор: Изобретения с потрясающим эффектом не применяются в стране
Одна из амбициозных задач, стоящих сегодня перед Кыргызстаном, - осуществить технологический прорыв в разных сферах деятельности. Однако это желание, стремление может так и не материализоваться, если в стране не будет выстроена должная система защиты и продвижения интеллектуальной собственности, не будет финансовой подпитки. Зарегистрированные в нашей стране патенты зачастую практически бесполезны и могут в лучшем случае удовлетворить самолюбие изобретателя, но никак не помогут ему и стране заработать.
Талантами Кыргызстан не обеднел, но почему труды наших ученых-изобретателей не претворяются в жизнь? Этот вопрос мы задали известному в мире ученому, лауреату Государственной премии Кыргызстана в области науки и техники, заслуженному деятелю науки, профессору кафедры патологической физиологии КГМА имени Исы Ахунбаева, доктору медицинских наук Рустаму Тухватшину. У него самого десятки уникальных изобретений, многие из которых вызвали интерес в других странах и нашли там применение, но не у нас.
- А вы когда-нибудь слышали голос наших ученых по той или иной проблеме в стране в том же парламенте? – вопросом на вопрос ответил профессор. - Уверен, нет. Хотя именно доктора и кандидаты наук, которые всю жизнь занимаются вопросами той же энергетики, больше ясности могут внести и обосновать с научной точки зрения, почему, например, идут потери электроэнергии, что надо сделать, чтобы их уменьшить. Но с высоких трибун чаще слышны оправдания чиновников, которые к тому же сегодня есть, а завтра их нет. Слово же компетентного человека воспринимается в обществе более внимательно и доверительно. А главное в его основе – научные данные. Китайская модернизация, например, строится на науке и технологиях. Инженеры, ученые, изобретатели ценятся там все больше. Наши изобретения тоже представляют интерес, но в других странах, у большинства же их авторов патенты, полученные на них, хранятся за ненадобностью годами.
Профессор, как, на ваш взгляд, можно повысить эффективность патентов в близкой вам сфере - медицине?
- У многих наших врачей, например, у хирургов, есть свои изобретения с потрясающим эффектом и патенты на них. Но они остаются невостребованными. На мой взгляд, во внедрении их в практическую медицину прежде всего должно быть заинтересовано государство в лице Минздрава. Он должен оценить и закупать конкретную новую методику для внедрения ее в стране. А ее автор за обучение других своей технологии должен получать какое-то вознаграждение, дивиденды, чтобы врач, освоивший ее, мог бы с гордостью сказать, что он оперирует по методике, например, Джумабекова, Оморова или других наших ведущих хирургов. А сейчас у врачей нет никакого интереса и стимула передавать свою технологию кому-то, кроме разве что своим ученикам. А внедрять новое и вовсе не получается.
У нас есть свои технологии, которые помогают больным. По большому счету не всегда надо ехать куда-то учиться. Считаю, что большинство наших хирургов – просто уникальные специалисты. Например, к профессору Матееву (к сожалению, умершему из-за коронавируса) приезжали коллеги из стран СНГ, Европы и Азии, чтобы перенять разработанную им методику пересадки перфорантного пропеллерного лоскута, что позволило более эффективно закрывать деформации и раны. В мировой микрохирургии ранее не существовало такого понятия, как "лоскут в лоскуте", и технология стала, можно сказать, сенсацией. В совершенстве методиками своего учителя владеют его ученики. Хотя, по идее, владеть ими должны все хирурги.
Считаю, что в клинические протоколы надо внедрять разработки своих докторов, а не копировать чужие методы. Если мы слепо будем их перенимать, то зачем тогда нужна наша наука?
Профессор, у вас самого немало научных разработок и не только в медицине. Какая-то из них востребована у нас?
- Востребована и не одна, и не у нас, а за рубежом. Почему не в Кыргызстане? Причина довольно традиционна для нашей страны – слабые связи науки и бизнеса. Мы – ученые, а не бизнесмены. У нас и времени на внедрение нет, и денег тоже. У меня, например, есть патент на такое изобретение, как флори-тест для диагностики женских воспалительных заболеваний. У нас около 60 процентов женщин страдает воспалительными заболеваниями половых путей. Заболевание не беспокоит их в начале, и они не обращаются к врачам. А оно коварно и чревато серьезными осложнениями, если его вовремя не диагностировать и не лечить.
В чем преимущество вашего изобретения?
- Флори-тест – это такое маленькое устройство, которое вставляется во влагалище и через пять минут женщина сама может определить, есть у нее воспаление или нет. А после прошедшего лечения точно также проверить, насколько оно было эффективно. Мы получили патент не только на изобретение, но и на изготовление и реализацию таких тестов. То есть прошли всю цепочку для его внедрения в практику. Мы изготовили 30 тысяч таких тестов-устройств и просто раздали их женщинам, в том числе продавцам на "Дордое", которые целый день находятся в холоде. Гинекологи потом говорили нам, что у них резко возросло количество пациенток, которые, узнав о своей болезни благодаря нашему новшеству, прошли лечение. И тогда было зафиксировано, что уровень таких воспалений упал. Явно было видно, что метод эффективен и работает на все "сто". Мы не раз предлагали Минздраву купить это устройство у нас, чтобы женщины имели возможность приобрести его. Но Минздрав на нашу разработку не откликнулся. А мы, ученые, как я уже сказал, не бизнесмены. Производство и реализация - это не стихия науки, и нам пришлось свернуть производство, хотя цена устройства, кстати, была чисто номинальная.
Сейчас на рынке полно аналогов нашему тесту, более дорогих. К тому же наше устройство отличается тем, что имеет двойное назначение: женщина может узнать не только о том, есть ли у нее воспаление, но и при желании выяснить его причину. Современные устройства такой возможностью не обладают.
То же самое произошло и с настойкой кыргызского "золотого корня" - родиолы линейнолистной. Моя ученица, а ныне профессор, первой изучила свойства нашей родиолы линейнолистной и сравнила их со свойствами родиолы розовой, как называется алтайский "золотой корень". До этого никто не сравнивал и никто научно не обосновывал эффективность этих растений. Все верили рекламе, которая расхваливала алтайский корень. Но когда мы сравнили свойства обоих, то эффективность нашего была на порядок выше. Наша, кстати, необыкновенной красоты родиола растет на высоте более трех тысяч метров, где уже ничего нет, кроме мха и лишайника. В таких экстремальных условиях она очень богата биологически активными веществами. Настойка из нее способствует повышению умственной и физической активности. Что подтвердили наши исследования. Однако продается у нас настойка из алтайского корня.
Разработок и очень хороших много по всем разделам медицины, но они не используются. Сами врачи не могут внедрить их в широкую практику. Это и не их функция. Пока эти разработки не будут финансироваться, как их можно внедрять? Если врачи, и ученые будут этим заниматься, то они остановятся в своем развитии. Минздрав, повторяю, должен покупать их и распространять на благо страны и больных. Национальный хирургический центр может и, на мой взгляд, должен стать школой всех хирургов Кыргызстана, которые могли бы обучаться конкретным уникальным технологиям, разработанным их опытными коллегами.
А как изобретения внедряют в других странах?
- За ними, например, на Западе в прямом смысле слова гоняются и четко отслеживают, где и что нового предлагают. Со мной был такой случай. Однажды совершенно неожиданно мне позвонил представитель одной из компаний, так он представился, по поводу моих разработок, назвал, какие конкретно их заинтересовали. Спросил, когда я смогу приехать к ним, сказал, что на мое имя в агентстве "Аэрофлота" будет куплен билет. Я, честно, подумал, что меня разыгрывают друзья. Но решил все-таки сходить в агентство. Там действительно на мое имя был билет. То есть это был не розыгрыш.
Мне предложили оформить мои разработки по западному образцу, чтобы их можно было использовать. Поскольку эти изобретения более двух лет, никому не были нужны, я согласился. Через некоторое время в Бишкек прилетела солидная группа патентоведов, и мы оформили пять патентов. Разработки позже внедрили в практику и позже даже пригласили работать у них. Но я не решился. После этого я окончательно убедился, что все, что у нас выходит, изучается и анализируется. И если какая-то разработка заинтересовала бизнес на Западе, ей дают "зеленый свет".
Но справедливости ради, надо сказать, что меня на днях пригласили в Администрацию Президента. Там заинтересовались тремя моими проектами, которые я представлял на Дне науки в Академии наук. В академии, кстати, тоже ими заинтересовались как стратегически очень важными на сегодня. Во время беседы с сотрудниками Администрации Президента они распорядились подготовить сообщение президенту и создать экспертную группу по финансовой оценке проектов.
Рустам Романович, какие идеи одолевают вас сейчас?
- Идей-то много (смеется). Но одна покоя не дает. Как известно, мэрия открывает центр реабилитации для детей с расстройствами аутистического спектра. Таких детей сегодня рождается все больше. Когда я проанализировал их состояние - умственное, физическое, то оказалось, что оно напоминает состояние людей, вернувшихся из космоса. У космонавтов, как и у детей с РАС, нарушаются все органы чувств, зрение, координация движения, вестибулярный аппарат и так далее. Причины разные. Но симптоматика очень похожа. И, возможно, космические технологии, которые используются для реабилитации космонавтов после их возвращения, могут помочь при реабилитации детей с аутизмом. Процесс реабилитации космонавтов после полета идет очень долго. Они постепенно выходят из состояния невесомости и возвращаются к земной жизни через множество процедур. Мы еще в бывшем Союзе занимались этой проблемой.
Методикой, которую мы разработали по реабилитации детей с РАС с использованием космических технологий, заинтересовались наши коллеги из Института медико-биологических проблем в Москве, которые непосредственно и готовят космонавтов к полету, и возвращают их к земной жизни, и пригласили к себе. Представляете, где пересеклась наука!
Теоретически у нас есть своя методика. Но сначала мы испытаем ее воздействие на крысах с моделью аутизма. У нас есть технологии, вызывающие похожее состояние у животных, создающие имитацию невесомости. Проблема реабилитации детей с РАС большая и для нас, и для России и будем работать над ее решением вместе.
