Семейный тупик. Дети пополам не делятся
Похищение детей (иначе киднеппинг) – преступление из разряда особо тяжких. А как быть, если похититель – самый родной и близкий им человек?
Эта поучительная история кажется бесконечной и неразрешимой. Хотя какой-то выход всё же наверняка есть. Ситуация классическая – борьба за детей. Но есть, как говорится, нюансы.
Когда родители разводятся и не могут решить, с кем жить малолетним детям, - это бывает. Бывает, к сожалению, и так, что бывший муж – тиран и деспот – выгоняет экс-супругу из дома без права видеться с сыном или дочкой. Бывает даже так, что мать сама по себе ведёт аморальный образ жизни: пьёт, наркоманит, дебоширит, как перчатки меняет мужиков… В этом случае вообще всё просто. Её лишают родительских прав, а детей передают на воспитание… Кому-нибудь.
В нашем случае мать троих сыновей (старшему 13, младшему – 8) – вполне приличная женщина. Не выпивает, работает, тянется к детям (и они к ней). Но жить вместе не получается. Почему?
Оговоримся сразу: все имена по этическим соображениям изменены. Да и не в именах дело.
Живёт в Бишкеке интернациональная семья. Муж Василий, жена Канымгуль, их дочь и трое внуков (старший внук – ровесник младшей дочери). Был ещё сын, но несколько лет назад умер. Трое мальчишек – как раз его. Мама их, к счастью, жива, но об этом чуть позже.
Хороший дом, хорошая семья. Достаток, взаимопонимание и взаимоуважение. Дети замечательные. Вот просто смотришь на них – и душа радуется. Симпатичные воспитанные ребята. Младший (который осенью во второй класс пойдёт) – вообще отличник. Бабушке с дедушкой по дому помогают, в коридоре висит турник и шведская стенка – занимаются; гуляют с друзьями – живут обычной мальчишеской жизнью. Если их постоянно не дёргать, ещё лучше жить будут.
Кто дёргает? Вот с этого места поподробнее.
Сын Василия и Канымгуль, Рашид, женился на девушке по имени Татьяна. Влюблён был, говорят его родители, до безумия. Такая сумасшедшая любовь обычно кому-нибудь боком и выходит. При такой любви невозможно, например, интеллигентно поссориться. Если ссора – то со скандалом, хлопаньем дверьми и уходом из дома – "навсегда". Потом такое же бурное примирение. Родители Рашида недоумевали: то, что ссорятся и периодически расстаются – это понять можно. Однако в такие моменты обычно женщина сгребает в охапку детей и уходит – например, к маме. Или мужа выгоняет – но одного. А Рашид приходил к родителям с маленькими сыновьями.
Жили молодые с детьми постоянно по съёмным углам – то тут, то там. То есть мало-мальские условия для проживания, то нет. Снимали жильё в основном за городом, где-нибудь под Сокулуком. Поживут-поживут – и съезжают. У Василия и Канымгуль до сих пор стойкое ощущение, что Татьяна в принципе не может долго находиться на одном месте. Вот и к ним домой когда попадает – подолгу не засиживается. Душно ей, говорит, в четырёх стенах.
Мальчики сначала вообще понять не могли, где их дом и кто их семья. Понемногу разобрались. Особенно младший, который дольше всех находился с бабушкой… Впрочем, они все уже давно живут с апашкой и дедом. После смерти Рашида Татьяна уехала в Москву. Предполагалось – зарабатывать на квартиру, чтобы потом забрать мальчишек к себе. Вместо этого пришлось лечиться: у молодой женщины обнаружили опасную болезнь.
Родители Рпшида, пока не знали про недуг, ждали, что она будет отправлять какие-то деньги на содержание сыновей. Она что-то присылала – не так много, как хотелось бы, но всё же. С днём рождения каждого сына поздравляла. А когда выяснилось, что у бывшей снохи проблемы со здоровьем, свёкры сами велели ей заниматься собой до полного выздоровления. С детьми, дескать, всё будет в порядке, не переживай.
А сами переживали – вдруг за время её отсутствия мальчишки от неё отвыкнут? Они и отвыкли. А Татьяна сейчас в Бишкеке и изъявила желание забрать всех троих. Вроде бы в Москву, где на квартиру она так и не заработала и сама живёт, насколько известно, в стеснённых условиях.
Забрать из большого добротного дома, от любимых бабушки с дедушкой, от друзей-товарищей, от школы, к которой привыкли… Это всё, конечно, лирика. Забрать имеет полное право: в родительских правах её никто не ограничивал. И, вполне возможно, в Москве детям будет неплохо. Дело в другом – как некрасиво это всё обставляется.
"Раб" - именно так, говорят родители Рашида, называла его жена, когда он чем-то помогал им по хозяйству. Теперь сыновья тоже "рабы", если у деда и апашки занимаются какими-то домашними делами. В ход идут откровенно националистические рассуждения о том, что учиться надо в классе, где больше русских, о необразованных кыргызах-мигрантах, которые работают в Москве (это, опять же, со слов свёкров). А главное – дети к ней НЕ ХОТЯТ.
- Если бы они сказали, - делится своими переживаниями Василий, - что хотим, мол, жить с мамой… Неужели мы были бы против? В самом деле с родной матерью детям всегда лучше. Но сколько раз при свидетелях она забирала их на несколько дней в очередную съёмную квартиру – и уже вечером они в слезах звонили мне: "Когда заберёшь?" А тут – в Москву…
Органы опеки советуют всем со всеми помириться. Найти какой-то компромисс. Регулярно захаживают к Василию. Чтобы лишний раз удостовериться: детям у него прекрасно. Они ни в чём не нуждаются и ни на что не жалуются. Но он – дед! А мать по закону всё-таки в приоритете.
Честно говоря, не очень верилось, что пацаны действительно отказываются от родительницы. Решаюсь поговорить с ними лично. Логичный вопрос: "Маму любите?" - "Да". – "Так в чём же проблема?" - "Не хотим жить там, где она". – "Неужели и в Москву не хотите?" - "Не хотим". Идеальный вариант развития событий, с точки зрения мальчиков, - остаться жить здесь. А мама пускай приходит в гости. Или, если хочет, тоже сюда переселяется (это, увы, невозможно по понятным причинам).
Разговор с Татьяной у нас получился более чем странный. Меня, журналиста, ни на минуту не покидало ощущение, что я в чём-то провинилась перед этой женщиной и что-то ей должна. В каждом моём слове она ищет подвох, её напрягает, что задаю много вопросов, объяснение, что просто хочу докопаться до истины, не удовлетворяет. Ей кажется, что я хихикаю у неё за спиной (какое уж тут хихиканье)…
- Вы намерены увезти детей в Москву?
- Нет, мы будем жить здесь. Они будут учиться в хорошей школе и развиваться…
На сегодняшний день это – одна из версий. Свёкрам в присутствии представителя органа опеки она сказала, что под Москвой у неё куплен участок и она собирается строиться. Потом сказала, что детей пока не увезёт, потому что едет долечиваться. Детям сказала, что возьмёт их в Москву на месяц – на экскурсию.
Вот и пойми эту женщину…
Старший сын обещал сбежать, если что. И всеми правдами-неправдами добраться до дедушкиного дома. Взрослый совсем парень, на общественном транспорте ездить умеет. Но, как видно, не сбежал. Со 2 августа его местонахождение неизвестно.
Накануне, 1-го, родственники в очередной раз собрались на попытку примирения. В присутствии представителя органов опеки и участкового все трое парней подтвердили своё нежелание жить с матерью, но согласились на её предложение погулять. Всех троих Татьяна забрала, оставив расписку, что привезёт к девяти вечера. Вечером привезла двоих младших. Старший, сказала, приедет на следующий день.
В субботу Василий последний раз созванивался с внуком. "Когда приедешь?" - "Не знаю". После этого дозвониться до него не получилось – ни у дедушки с бабушкой, ни у братьев. Молчит и телефон самой Татьяны. Вечерами присылает младшим сыновьям сообщения – дескать, люблю, целую. Но на разговор не идёт.
Василий написал заявления в Свердловское РУВД и в ГКНБ. Теоретически Татьяна - мать и вроде бы имеет право. Но ведь есть расписка, что детей она берёт ненадолго и обязуется вернуть. Есть свидетели – сотрудники органов опеки. И есть сильная дедовская тревога. Знать бы точно, куда и зачем экс-сноха увезла старшего внука! В ГКНБ пробили информацию: Татьяна подала документы на загранпаспорт для него… Почему только для одного? Почему именно для старшего? Почему, если вдруг он решил переехать к матери, - не попрощался ни с братишками, ни с любящей апашкой? И ещё очень много "почему", ответа на которые пока нет.
