В клинике при КРСУ во время операции по удалению жировика умер пациент

В интернет-редакцию "ВБ" обратилась Асель Ногойбаева. Дело в том, что ее брат Эдиль Ногойбаев умер на операционном столе после удаления жировика в клинике при Кыргызско-Российском Славянском университете. Вот что она рассказала.

Эдилю было 34 года. Однажды он заметил, что у него на шее появился жировичок. По этому поводу он обращался в разные клиники. Врачи говорили, что показаний для удаления нет, поскольку опухоль доброкачественная. Когда размер липомы достиг 10 сантиметров, Эдиль решил от нее избавиться. Родственники предполагают, что жировик ему не нравился с эстетической точки зрения. С осени прошлого года Эдиль начал сдавать анализы. Во многих клиниках сказали, что удалить опухоль не вопрос: операция проводится легко, под местной анестезией, и длится не больше часа.

"Мы выбрали клинику в Кыргызско-Российском Славянском университете, он выбрал именно эту клинику. В медучреждении супругам понравилось. Ее глава - профессор Закир Камарли - пообещал сам прооперировать Эдиля", - рассказали родственники.

По словам Асель Ногойбаевой, в этой клинике врачи сказали, что операцию будут делать под общим наркозом, а не под местной анестезией, как предполагали врачи других медучреждений.

Утром 20 февраля Эдиль на голодный желудок поехал на операцию. Отпросился с работы на один день, поскольку операция несложная. На следующий день планировал отвезти сына на турнир.

"Вдруг перед операцией Камарли оперировать отказался. То ли палец порезал, то ли какая-то другая причина была. Он поручил провести операцию хирургу Эмилю Макимбетову. Как так? - вопрошает Асель. - Хирург же должен подготовиться к операции, ознакомиться с анализами".

В 9.20 Эдиля завели в операционную. В коридоре осталась ждать его жена – Мария. Анестезиолог Элла Тухватулина после проверки на отсутствие аллергии дала мужчине наркоз. По информации родственников, через 45 минут вышел оперирующий хирург со словами: "Я свою работу сделал". Несколько раз в операционную заходил руководитель клиники Камарли. Мария спрашивала, что происходит.

"Прошло более 6 часов, но из-под наркоза Эдиль не вышел. Хотя сам хирург говорил, что он должен был очнуться через 5-6 часов. К вечеру в клинику приехала его мама. Потом, когда стало понятно, что ситуация вышла из-под контроля, приехал друг", - далее рассказала Асель. По ее словам, к этому времени в операционную был вызван аллерголог и специалист по трахеостомии. "У нас есть предположение, что вечером привезли дефибриллятор. Однако ничего не помогло. Эдиль умер. Без отца осталось трое детей: старшему сыну – 10, среднему – 7,5, младшему – 3,5 года", - говорят родственники.

Сразу после смерти Эдиля были вызваны сотрудники внутренних органов. На следующий день тело мужчины отправили на экспертизу в патологоанатомическое бюро для установления причины смерти. Результаты должны представить в течение месяца.

Мать Эдиля - Элен Тилебалиева - обратилась с письмом к руководству страны с просьбой проконтролировать, чтобы экспертиза была проведена объективно и результаты не были подменены или подделаны.

В письме женщина задается целым рядом вопросов, ответы на которые от врачей не получила.

Почему при такой несложной локальной операции и хирург, и анестезиолог соглашаются делать общую анестезию, а не местную? Даже если Эдиль не доверял местному наркозу, слово врачей должно быть последним и окончательным! Но врачи вместо того, чтобы настоять на более безопасном местном наркозе, исходя из фактора собственного удобства работы, согласились и даже порекомендовали общий наркоз.

Почему хирург, сделав операцию за 45 минут, тут же собирается и уезжает из клиники, не удостоверившись в том, что пациент чувствует себя нормально, и до вечера, когда его срочно вызвали в эту клинику, даже по телефону не поинтересовался состоянием пациента? Ответ напрашивается один: полная профессиональная безответственность и стремление провести как можно больше операций, т.е. меркантильность (то же самое можно сказать про анестезиолога Э. Ф. Тухватулину, параллельно работающую и в другом частном медицинском центре).

Почему хирурга Э. К. Макимбетова поставили на операцию в последний момент, так как профессор Камарли по какой-то причине отказался от данной операции. Это что, методика для пополнения экстренного практического опыта хирургов либо проверка новых кадров?

Исходя из каких нормативов пациенту провели анестезию, если во время операции он начал приходить в себя и ему ввели дополнительную, возможно, смертельную дозу?

Почему при выявлении первых признаков неправильного употребления анестезиологических лекарств (либо качественно, либо количественно) бригада врачей, и в первую очередь анестезиолог, не приняли экстренных мер по подключению всего имеющегося в распоряжении оборудования (вентиляция легких и т.д.)?

Почему наш Эдиль все время, с утра и до вечера, пролежал на операционном столе, хотя в клинике, по словам хирурга, имеется реанимационный блок?

Почему операцию по трахеостомии провели только после 17 часов вечера, за миг до гибели? И нет ли связи самой этой операции, а точнее, качества ее проведения с гибелью пациента?

Почему все ответственные за операцию сотрудники данного медицинского центра буквально бросили умирать человека, регулярно закрывали операционный зал и уходили на продолжительное время?

"На все эти вопросы есть понятные ответы, - комментирует глава клиники при КРСУ Закир Камарли. - Операция не такая простая и обычная. Это была липома без определенных границ, без капсулы и прорастала глубоко к позвоночнику. Исследование показало, что в этой области есть сужение позвоночного канала. Но опухолью не были повреждены нервы, когда для удаления нужно вводить огромное количество местных препаратов, и это может привести к шоку из-за недостаточности обезболивания – такие опухоли делаются под общим наркозом. Это не мы придумали. Во всем мире так делается".

По его словам, в данной ситуации от жировика пациент бы не умер. Но неизвестно, не переродилась бы опухоль в злокачественную.

"И мы говорили, что это можно и не оперировать. Но он сказал, что место, где располагается опухоль, часто болит. К тому же его мучают частые головные боли, ему трудно спать. Эдиль твердо решил оперироваться. В то время у нас проходила переаттестация. Когда будет новая лицензия – мы не знали, и я предлагал прооперироваться в любой другой клинике. Но он настоял, что хочет именно здесь. Мы не могли ему отказать в помощи. Поэтому он пришел после того, как мы получили лицензию. Мы его посмотрели и назначили ему операцию. Что хирург даже не поинтересовался состоянием пациента – это просто выдумки. Хирург может после операции пойти пообедать. И он вернулся без всяких звонков", - отметил Камарли. Он подчеркнул, что не отказывался оперировать Эдиля: в силу болезни он не оперирует более полугода.

"Никакой избирательности в отношении его не было. Два месяца назад я сам был прооперирован под общим наркозом. И на тяжелых операциях я стоять не могу. Про дополнительную дозу наркоза для Эдиля – придумано. Никакую смертельную дозу никто не вводил. Он был восприимчив к наркозу и сразу заснул", - рассказал глава клиники.

Оперировавший Ногойбаева Эмиль Макимбетов добавил, что в операционной оставались ассистенты: два доктора-хирурга, которые помогали ему проводить операцию. Пациента одного в операционной никто не бросал.

"Я не говорю, что ответственность с меня снимается. Но хирург часто передает пациента реаниматологу и анестезиологу и идет на другую операцию. В процессах выведения из наркоза хирург не участвует. Стоять и пять часов ждать, когда пациент проснется – ни в одной больнице так не делают. У меня была встреча в час дня. Когда ехал домой, мне позвонили и сказали, что пациент не приходит в сознание и возможно предстоит трахеостомия. Мы вызвали специалиста по опухолям головы и шеи – профессора Джумабаева. Посоветовались и решили сделать трахеостомию, поскольку самостоятельное дыхание у пациента никак не наступало. И он стал нуждаться в содержании на аппаратном дыхании. Доктора и медперсонал находились рядом и пытались спасти больного", - отметил Макимбетов. По его словам, сказать точно, по какой причине наступила смерть Эдиля Ногойбаева, без экспертизы сложно. Этого же мнения придерживается и Закир Камарли.

"Озвучивать свое мнение я не хочу. Пусть будет оценка того органа, который проводит экспертизу. Но наши врачи делали все от них зависящее, чтобы спасти пациента. Подчеркну, что никто никого не выгораживает", - сказал он.

"Возможно, мы предполагаем, что была какая-то аллергическая реакция, анафилактический шок. Такие случаи единичны, но, к сожалению бывают при проведении любых внутривенных инъекций любого лекарства. А там был целый комплекс лекарственных препаратов, и на какой среагировал организм больного, сказать трудно. К сожалению, такая статистика существует. Поэтому перед любыми вмешательствами и манипуляциями, процедурами мы берем информированное согласие больного на тот или иной вид вмешательства, с которым пациенты полностью ознакамливаются. Он прочитал внимательно и расписался. Все риски – операции и наркоза – там указаны. Первая операция прошла бескровно. Но потом началась дыхательная недостаточность, и по показаниям - после консилиума пятерых врачей - мы решили поставить трахеостому. Но, к сожалению, произошла остановка сердца пациента", - заключил Макимбетов.


Сообщи свою новость:     Telegram    Whatsapp

Прикрепленные файлы


НАВЕРХ  
НАЗАД